В третью стражу [СИ] - И Намор

    "Фантасмагория".

    - Вот твой компот, Кисси! - Подавая рюмку, он, разумеется, улыбнулся, и чуть опустил глаза долу.

    - Хороши Möpse[215], не правда ли? - спросила Кейт, принимая рюмку, и легко - буквально играючи - перехватила его метнувшийся в сторону взгляд.

    "Кто бы спорил!"

    - А разве у тебя есть что-нибудь не хорошее? - В притворном изумлении всплеснул руками Олег. Даже водку немного расплескал.

    - Есть. - Кейт откровенно наслаждалась ситуацией. - Характер.

    - Я вам не мешаю? - Спросил от бара месье Лежён.

    - Нет. - Качнула головой Кисси и, поднеся рюмку к губам, втянула водку таким движением, что у Баста даже пот на висках выступил. - Я на бильярдном столе не отдаюсь, я на нем играю. И, передав - не глядя - пустую рюмку Басту, она потянула кий с плеча.

    Начиналось самое интересное. Играющая Кисси буквально завораживала. Зрелище, и в самом деле, нерядовое. Красивая женщина, играющая в бильярд, игру требующую особого рода движений и поз, - это и само по себе нечто, но, следовало признать, Кайзерина не только разыгрывала перед двумя зрителями мужского пола едва ли не порнографический спектакль, она и играла - в спортивном смысле слова - замечательно.

    Изначально, идея сыграть в бильярд принадлежала Виктору. Именно он нашел этот чудный "домик в деревне", а посему знал - успел узнать - много любопытного и о доме, и об удобствах, предлагавшихся господам "отдыхающим" и их дамам. Вот среди этих, с позволения сказать, "удобств" - где-то между богатым винным погребом и великолепно оборудованной кухней - и находилась бильярдная с баром и столом почти максимальных размеров.

    - А не сыграть ли нам в бильярд? - Спросил Виктор.

    - Давай. - Сразу же согласился Олег и выжидательно посмотрел на Татьяну, которая весь этот день вела себя более чем странно. Она и раньше-то не давала никаких векселей, хотя и не "гнала прочь". Но все-таки существовало некое неявное ощущение, что их - именно их двоих, ее и его - связывает нечто большее, чем давнее знакомство и принадлежность к коллективу "попаданцев". Однако, как и раньше, солнышко в их отношениях то выглядывало, то пряталось за тучами. Это если фигурально выражаться, а если не фигурально...

    "То только матом!"

    Сегодня мадемуазель Буссе кокетничала напропалую, умудряясь временами побивать даже такого признанного мастера "женского троеборья", каковой, несомненно, являлась баронесса "Как-ее-там". Одна беда - она строила глазки Витьке и Степе, а его едва ли не игнорировала. Был, правда один момент, когда в гостиной они устроили спевку... Он играл на рояле и пел, специально - то есть, с ясной целью! - перегнувшись через сидящую у инструмента Татьяну. Очень, надо сказать, интимная поза, намекающая к тому же на еще более "интересные" обстоятельства. И она не возмутилась, не отстранилась... Напротив, откинулась вдруг назад, так что возникло уже нечто недвусмысленное, и, однако же, не случилось ровным счетом ничего. Ничего... И сейчас она тоже сделала вид, что не видит - не чувствует - направленного на нее вопросительного взгляда.

    - А во что будем играть? - спросила Кайзерина.

    - В пирамиду. - Предложил Виктор.

    - Я в русский не умею. - Надула губки женщина. - Давайте в пул.

    - Согласен, - кивнул Олег. - Можно в "Девятку", но, учитывая, какой год на дворе, скорее в "Восьмерку".

    - Пул есть чисто американский национальный блуд. - Заявил Степан. - Поэтому, если не в русский, тогда - в снукер[216].

    Как тут же выяснилось, Степан подал золотую идею. В Снукер, по тем или иным причинам, умели играть все. Однако неожиданно планы едва не расстроились, и случилось это из-за Татьяны, заявившей, что играть не будет, потому что не хочет, потому что это дурацкая игра, потому что от треска шаров у нее болит голова, и месячные раньше времени начинаются...

    - Лучше раньше, чем никогда. - Холодно заявила Кайзерина и встала из-за стола. - Кузен?!

    Олег бросил взгляд на Татьяну, но она снова его проигнорировала, оживленно обсуждая что-то со Степаном.

    "Вот же шармута[217]!" - Зло подумал он и тоже встал из-за стола.

    - Иду! - В висках шумело, и перед глазами только что не кровавый туман, как в давешнем сне про драку в Берлине с красными. Его - что случалось с Ицковичем крайне редко, а с фон Шаунбургом, кажется, не случалось никогда - била злая нервная дрожь.

    Вот так и вышло, что они тут играют втроем, а эти остались в гостиной - в гостиной ли? - вдвоем.

    - Я вам не мешаю? - Спросил Виктор, не без ревности наблюдавший, как баронесса клеит собственного кузена.

    - Нет. - Качнула головой Кисси и, поднеся рюмку к губам, выцедила водку таким движением, что у Баста даже пот на висках выступил. - Я на бильярдном столе не отдаюсь, я на нем играю.

    И, передав - не глядя - пустую рюмку Басту, она потянул кий с плеча. Несмотря на выпитое, получилось это у нее весьма элегантно. Кайзерина вообще оказалась классным игроком. Стойка, размер удара, хват и то, как она делала мост, - все у нее было не просто хорошо, а отлично, но и оценить это мог далеко не любой. Баст, впрочем, мог и, разумеется, оценил.

    "Перескок[218], и какой!"

    - Свой!

    - Это следует обмыть!- Радостно хохочет Виктор, которому "достался" вид сзади на взбирающуюся на стол - иначе было не дотянуться до битка - "госпожу болгарскую баронессу". Потрясающий, следует отметить, вид. Особенно в мужских брюках.

    - Ты прелесть, Кисси! - Олег поклонился ей и спросил с притворным придыханием:

    - Не желаете ли выпить, мадам?!

    ***

    А в половине первого - или это было уже начало второго? - она увидела саламандру. Огненная ящерка выскочила из гудевшего от жара пекла между вовсю полыхающими поленьями и, устроившись на медленно прогорающей обугленной деревяшке, стала нежиться среди белых, желтых и оранжевых язычков пламени, пробегавших прямо по ней.

    - Смотри, - сказала Таня, оборачиваясь к Степану. - Ящерка.

    - Саламандра. - Кивнул он. - Совсем как в рассказе Бенвенуто Челлини.

    - Челлини... - Напряглась Татьяна, но кроме какого-то исторического романа, даже не читанного, а всего лишь пролистанного в юности, ничего не вспомнила.

    "Асканио[219]? Так что ли?"

    - Он был скульптор, ювелир и уличный боец, - пришел ей на помощь Степан, заодно удержав Таню от падения.

    Почему ее вдруг качнуло, она не знала, да, честно говоря, и не хотела знать. Ей было удивительно хорошо, и портить замечательное настроение из-за всяких глупостей было жаль, и более того...

    - Челлини рассказывал, - Степан не то чтобы удерживал ее от падения, она практически лежала теперь на его руке, - что в детстве он увидел саламандру в огне очага, и отец дал ему затрещину, чтобы он никогда не забывал об этом замечательном событии.

    - Гм. - Сказала Таня, обнаружив, что ящерка исчезла, растворившись в огне. - Пожалуй... мне будет трудно взобраться по лестнице.

    - Не проблема! - Степан одним движением - резко и совершенно неожиданно для Татьяны - подхватил ее на руки и с силой выдохнул воздух: - Вес взят!

    - Браво! - Рассмеялась она, чувствуя себя совершенно замечательно в его крепких руках. - Вперед, баронет. Докажите, что...

    - Что именно? - Спросил он, поднимаясь по лестнице. Его пошатывало - это факт, но он шел, а Таня и думать не думала о возможности падения. Ее голова была занята другим. Там в теплой и сладкой розовой полумгле плавали тяжелые рыбы желания, такие горячие, что и без того теплые, как в тропиках, воды начинали кипеть и испаряться.

    - Что? - Переспросила она, вынырнув на мгновение из своего "внутреннего мира".

    - Ты сказала, я должен доказать... - Он дышал тяжело, но шел по-прежнему быстро. - Что я должен доказать?

    - Не знаю... - Наверное, ей следовало смутиться, но жар, охвативший ее тело, заставлял кипеть кровь и не оставлял места ни для каких других эмоций.

    - Ну вот вы и дома, моя госпожа.

    А Таня и не заметила, когда и как оказалась снова в своей комнате. При том она уже не возлежала на руках Степана, а стояла - хоть и не очень уверенно - на своих собственных ногах и смотрела на своего vis-a-vis[220]. А в глазах Степана...

    "Но ведь не воспользовался... джентльмен!" - Но в этой мысли неожиданным образом присутствовало не только восхищение галантным денди лондонским, но и раздражение: "Ну почему мы все должны делать сами?!"

    Она отступила на шаг назад, поводя взглядом из стороны в сторону - то ли разыскивая сигареты, то ли недоумевая, куда это ее вдруг занесло - потом еще на шаг, и повернула вправо - два шага, шаг - и влево...

    - Что? - Спросил Степан, глядевший в ее глаза, как загипнотизированный, и, как завороженный, следовавший за Татьяной без ясного понимания, зачем он это делает. - Ты в порядке?

    - Тссс! - Ответила Татьяна, обнаружив, что ее "танец" удался.

    - Я...

    - Молчи! - Она толкнула его в грудь, и толчок этот был не таким уж сильным, но зато такого рода, что ни один мужчина не мог - просто не имел права - устоять на ногах. Не устоял и Матвеев, "бездумно" и "беспомощно" упав навзничь, тем более что за спиной его по точному расчету Татьяны - пьяной, но не потерявшей еще разумения - находилась ее собственная кровать.